Первопроходцы в долине Чикоя

Заселено Забайкалье с незапамятных времен. Повсеместно можно обнаружить следы и жизни и деятельности древних обитателей. Это была самобытная и интересная культура ранних забайкальских племен — предков бурят и эвенков.

Триста лет назад, перед приходом русских, коренного населения бурят и эвенков насчитывалось в Забайкалье всего несколько тысяч человек. Эвенки, кроме даурского племени, жили родовым строем и занимались охотой и рыболовством. Общественный строй бурят имел более высокий уровень. Он носил характер классового расслоения. У родовой знати имелись рабы. В введении хозяйства также были изменения: буряты перешли от охоты к скотоводству и даже к зачаткам земледелия (возделывали просо).

На территорию, где расположена современная Читинская область, русские проникли с двух сторон — с севера и с запада. Одним из первых русских, проникших в Забайкалье, был Максим Перфильв. Это было в 1639 году, когда он со своими товарищами достиг устья реки Цыпы со стороны Лены и её притока Витима (ныне Канарский район). Поиск Максима Перфильева способствовал сбору сведений об эвенкийском племени дауров и о реке Амуре.

Через восемь лет Иван Галкин построил Баргузинский острог, что стало началом решительного продвижения русских в Забайкалье.

Так в 1650 году пять казаков атамана Василия Колесникова из Баргузинского острога перевалили через Яблоновый хребет дошли до реки Шилки. По возвращении они принесли важные сведения о население и богатствах этих мест.

На основании этих сведений енисейский воевода Афанасий Пасиков, власть которого тогда распространялась на Восточную Сибирь (за исключением басейна реки Лены, где властвовал якутский воевода), организовал поход на восток под руководством сотника Петра Бекетова. Петр Бекетов — примечательная личность из второго поколения ермаковичей. Он заложил много острогов, которые дали начало будущим крупным поселениям в Восточной Сибири.

Выступив с сотней казаков в июне 1652 года из Енисейска, Петр Бекетов переплыл через озеро Байкал и заложил на реке Селенщ острог, названный им Усть-Прорва. В следующем году Бекетов двинулся вверх по реке Селенге и её притокам Хилку и Чикою. О том, что Чикой был обследован казаками-землепроходцами, говорит тот факт, что к моменту основания Красного Чикоя (1670 год) для селенгинских казаков было известно не только место впадения реки Чикоя в Селенгу, но и его истоки. А это можно было узнать только во время первой экспедиции Бекетова. Правда, сразу на Чикое не было заложено острога или поселения. В этом не было особой надобности. Но Чикой с Хилком в XVII веке служили средством продвижения русских в Восточное Забайкалье, а позже — постоянным средством их связи и обмена между Западным и Восточным Забайкальем. Об этом говорит и то, что происхождение слова «Чикой» имеет не бурятское или эвенское происхождение, а русское. Слово «Чикой» русские произносили в те времена «чуку» или «чика» и оно означало реку, берущую начало в Чуку, т. е. в гольце Чукондо. Позже голец стал называться Сохондо. Название, видимо, родилось в момент строительства Селенгинского острога в устье Чикоя.

Трудности на пути отряда Петра Бекетова были неимоверные. Перед нами простиралась неведомая страна, покрытая девственной нетронутой тайгой, с нехожеными тропами и со множеством зверей. А из-за кустов на пришельцев недобро посматривал эвенк-охотник или бурят-скотовод, вооруженный копьем или луком.

Красный Чикой, называемый до 30-х годов XX века Красный Яром, основанный вскоре после прихода русских в Забайкалье, является самым древним из всех русских поседений на Чикое. Напрашивается вопрос, почему Красный Чикой не был основан сразу, как Иргенский острог в истоке Хилка, а значительно позже и никак острог, а как поселение? Чем руководствовались казаки-землепроходцы из Селенгинского острога, закладывая Красный Чикой только через полтора десятка лет после освоения Селенгинского острога?

Прежде всего это можно объяснить тем, что река Чикой, как и Хилок, связывая реки Селенгу с Ингодой, а через них русские остроги, не имела поселения, как долина Хилка. Поэтому возникла необходимость иметь такое поселение на Чикое. Но оно не носило характера острога, потому что из-за верховья Чикоя малочисленные монголы были оттеснены, а буряты в средним и нижнем его течении приведены в русское подданство. Занятие путным промыслом так же требовало наличие русского поселения. Но сразу же наряду с указанными причинами долина Чикоя приобретает большие значение в развитии хлебопашества. Об этом свидетельствует ссыльный протопоп Аввакум. Описывая особенности природных условий и возделываемые здесь культуры, он в своем «Житии» писал: «Хлеба пашут много, и родится во всех заимках из пуда по двадцать и по тридцать и более, а хлеб продают по пять алтын и меньше за пуд: да и пшеницу китайскую и ячмень сеяли, родятся же».

В местных «садах» Спафарий видел огурцы, чеснок, капусту и иные всякие огородные культуры. И это в первое десятилетие прихода русских в Забайкалье, где местное население почти не занималось хлебопашеством!

Таким образом, даже в первые годы пребывания русских в Забайкалье здесь бурно развивается возделывание хлебных культур. Так как завоз хлеба из Западных областей Сибири был связан с известными трудностями. Поэтому выращивание хлеба на Чикое имело огромное значение в освоении русскими Забайкалья и в том числе долины реки Чикоя.

Отмечая громадное культурное влияние русского народа в Сибири, А. И. Герцен писал в своем знаменитом «Колоколе»: «Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх океан льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки в мерзлых степях, забытых природой, закипала жизнь, поля покрывались нивами и садами, и это от Перми и до Тихого океана».

Поэтому не подвиги казаков и воевод, а многолетний труд русского пашенного крестьянина превратил Сибирь в цветущий край. Осваивая на Чикое «новые землицы», русский народ нашел пути не только к преобразованию этой долины, но и к мирному сотрудничеству с коренным населением народов, какими оставались на Чикое буряты. Сторожилы Красного Чикоя помнят о том,что то место, на котором сейчас аэродром, называлось «братским огородом». Здесь некогда в дамские времена жили буряты рядом с русскими и наряду со скотоводством занимались хлебопашеством. Знаменательно название «братского огорода»: слово «братский» производное от слова «брат», а не «бурят». Приобщая к земледельческому труду бурят Чикоя, русские видили в них именно братов или братьев. Такое единство возникает лишь между людьми труда, между людьми, объединенными общей целью и судьбой.

С эвенками или тунгусами русскими на Чикое не пришлось столкнуться. Но о том, что они жили в пределах Чикоя, свидетельствуют сохранившиеся названия Этытэй и Хилкотой, что означает пограничные места. Вероятно, эти, места были границей между племенами эвенков и бурят. Об этом свидетельствуют и легенды, которые сохранились в народе.

Одна из таких легенд говорит, что по Чикою до русских жили народы из племени Чудь. Жили они примитивно, в землянках, а занимались охотой и рыбоводством. Однажды шаманы и старейшины заметили, что на открытых местах стало расти новое белое дерево — береза. «Худо будет нашему народу» -сказали шаманы — «придет белый человек и покорит нас. Заставит добычу отдавать ему, завладеет нашими женами...». А когда послышали, что действительно приближается этот белый человек со стреляющим огнем и палками, то часть племени покинула Чикой, не ожидая прихода русских, а оставшиеся, подрубив опоры в землянках, захоронили себя заживо со своими семьями. Раньше, когда на Солонцах около Красного Чикоя была степь, то на ней действительно виднелись подобия обвалившихся землянок, а на них крупные камни.

Первоначально и буряты, так же как и эвенки, недоверчиво относились к приходу русских. Многие из них покидали пределы Чикоя и уходили в Монголию, попадая под гнет монголов. Затем возвращались обратно на Чикой. Здесь они принимали русское подданство и занимались охотой. За это облагались ясаком.

Но подменное приобщение бурда к русской культуре шло через пашенное крестьянство. О влиянии бурят именно пашенного крестьянства свидетельствует тот факт, что в бурятском разговорном языке много слов, заимствованных из русского языка, связанных с земледелием.

Вместе с тем в язык русских вошло много слов из бурятского языка. Особенно это касается названия местности сел. Так, например, Менза на бурятском языке означает плата ламе, мзда. Шергольджин — муравей, Зашулан — летнее пастбище, Байхор — остаться совсем, Шебартуй — грозное, Альбитуй -подданные, ясачные, Малхан — домашний скот, Гутай — узкая, глубока падь и так далее.